«все произведения

Таня Финн

Круги по воде

Пролог

Копыта лошадей простучали по булыжникам у ворот. Соскочивший с покрытого пылью, серого в яблоках жеребца человек бросил поводья, и, не дожидаясь, пока его сопровождение спешится, пересёк утоптанную площадку и вошёл в открытую перед ним тяжёлую дверь.

— Жильбер, где ваш хозяин?

Слуга смутился, оправляя новенький жилет:

— Прошу прощения, господин барон… Не велено беспокоить.

— Веди к нему, — коротко ответил на это барон.

Слуга повиновался. Спорить с этим человеком никто не хотел.

Картина, открывшаяся взгляду, была проста, как полено: мужчина и женщина на постели. В растёкшейся винной лужице стояли кубки и несколько кувшинов — как полных, так и уже пустых. С обширного блюда свешивалась обглоданная кость. Рядом примостились кружевные панталоны.

Мужчина, оторвавшись от подруги, поднял голову, щуря покрасневшие глаза:

— Кажется, я просил нас не беспокоить, — сипло сказал он.

Вместо ответа тот подошёл, ухватил девицу за лодыжку и рывком стянул с постели. Бросил в неё свёрнутое в ком платье:

— Убирайся!

Девица, сидя на полу, моргая большими карими глазами, развела с круглого личика спутанные рыжие пряди.

— Вон отсюда.

Она подскочила, на ходу натягивая платье и протискиваясь в дверь.

— А, это ты… — хозяин спальни откинулся на простыню, закрывая глаза.

— Прошу прощения, сир, — барон взял в обе руки по полному кувшину и медленно вылил их содержимое на голову лежащему.

Тяжёлые капли разлетелись по белым полотняным простыням, впитываясь и растекаясь багровыми кляксами. Мужчина выбрался из постели. С лица его и волос стекали липкие ручейки.

— Ты что себе позволяешь! — прошипел он, горстью собирая с лица терпкую влагу и обтирая ладонь о живот.

— То же самое я хотел бы спросить у тебя. — Нимало не смутившись, барон прошёл к узорчатому креслу и уселся. Принявшись торопливо одеваться, облитый выдернул из—под него цветные, расшитые золотой нитью штаны. Неловко оступаясь на ковре, натянул, подвязал витой шнурок пояса. Запахнул ворот тонкой рубашки. Влез в рукава камзола. И наконец взглянул на сидящего в кресле. Тот наблюдал за одеванием, склонив голову и почёсывая левую бровь.

Повертев головой, мужчина откинул тяжёлое покрывало, вытащил шпагу и вытянул руку, почти коснувшись сидящего в кресле человека:

— Защищайся!

— Ты пьян.

— А ты не слишком хорошо фехтуешь. Никто не скажет, что силы неравны.

— Я не хочу с тобой драться.

— Тогда я убью тебя безоружного. Я не шучу.

— Ну, если ты так хочешь…

---

Висящее на самой середине небосклона солнце беспрепятственно опускало столбы света на бурые прошлогодние листья, устилающие землю толстым ковром в редком, покрытом набухающими почками лесу. Подкованные копыта лошадей взрывали влажный покров, обнажая зелёные побеги. Два всадника двигались бок о бок. Ещё несколько следовали за ними на небольшом отдалении.

— Мы должны быть уверены, что это произойдёт не позднее следующей недели, — всадник на белом жеребце, не привыкший к тихим речам, то и дело повышал голос, тут же спохватываясь.

— По нашим сведениям, они уже достигли городка у границы провинции. Как только будет дан сигнал, мы это сделаем.

— Вы получили всё необходимое?

— Да. Но для этого потребуется больше людей, и им всем надо платить…

— Вам мало?

— Люди не хотят идти на риск, если перед ними не помахать мешочком с монетами.

— Мы платим достаточно. Если хотите, можете взять их имущество, нам всё равно.

— И всё-таки…

— Дело ещё не сделано, — перебил всадник на белом коне, меряя собеседника взглядом, — а вы уже торгуетесь!

Тот поёрзал на своём сером мерине, изображая смущение. Подёргал себя за щегольскую, кудрявую бородку.

— Это большой риск.

— Что вы можете знать о риске? Вы, которые нападаете из-за угла?

— Почему же вы не сделаете этого сами? — с ухмылкой спросил владелец серого мерина.

Его собеседник одёрнул плащ, сколотый у горла золотой пряжкой. На перчатках тонкой кожи сверкнули дорогие камни. Сказал, разворачивая коня:

— Вы получили задаток. Потом мы обсудим остальное.

Тот, придержав своего мерина, улыбнулся вслед, показав белые зубы.

---

— Пока остаётся хотя бы тень сомнения в спокойствии на южных границах вашего государства, мы не можем быть уверены в прочности заключённого договора, — посол посмотрел холодными голубыми глазами на сидящего перед ним новоявленного государя.

— Ваш государь может не беспокоится. Беспорядки носят временный характер, и не представляют никакой опасности.

Король, расположившийся на сиденье с высокой спинкой напротив него, сидел неестественно прямо, словно проглотил палку. Должно быть, от этого глаза его казались слегка выпученными, и он только моргнул, отвечая последним словам посла.

Посол слегка покивал в ответ. Его рассеянный взгляд не упускал ни малейшего движения короля, ни лиц приближённых.

— Мы выражаем соболезнование в связи с внезапной кончиной вашего государя. Наш князь надеялся, что его послы сумеют получить подтверждение достигнутых ранее договорённостей с наследником престола.

— К сожалению, мы потеряли и наследника. Это печалит всех нас. Однако мы можем обсудить все эти документы.

— Значит ли это, что в договор могут быть внесены изменения?

— Это мы тоже можем обсудить. К нашему взаимному удовлетворению.

Глаза посла на мгновение блеснули, затем он опустил взгляд и неторопливо кивнул.

Глава 1

Лейтенант отдал последние распоряжения и повернулся к выходу на лестницу. Дверь в покои его величества с треском распахнулась, ударив о стену.

— Сдавайся! — пропыхтел Леонел, делая выпад, и едва не падая вперёд. Его противник, проворно отскочив, перевёл дух.

— Реши сначала, что ты хочешь — убить меня, или взять в плен.

— Ах ты, мерзавец! — тот опять бросился вперёд, рубя шпагой воздух.

Его противник вновь отступил, проскочив мимо лейтенанта на лестницу. Тот проводил дерущихся скептическим взглядом. Молоденький солдат, из новобранцев, застыл, разинув рот.

— Закрой пасть, — скомандовал Сиггел. — Нечего тут рассматривать.

— Разрешите обратиться, господин лейтенант, — новобранец вытянулся, округлив глаза на начальство.

— Разрешаю.

— И часто тут такое? Когда господа между собой дерутся?

Лейтенант значительно засопел, оглядывая солдата с головы до ног.

— Как зовут?

— Жозеф, господин лейтенант!

— Так вот, солдат Жозеф, — Сиггел ткнул новобранцу твёрдым пальцем в грудь, — как наши господа развлекаются, не твоя печаль. Пусть хоть милуются посреди коридора. Слушать ты должен только меня. А если я ещё хоть раз услышу, как ты мелешь языком о том, что тебя не касается, ты пожалеешь, что твоя мамка родила тебя на свет. Ты меня понял?

— Так точно, господин лейтенант!

— Продолжайте службу, солдат. — И лейтенант спустился вниз, качая головой и бормоча себе под нос:

— До драки у них ещё не доходило. Должно быть, совсем плохи дела.

— Дорогой Анри, — герцогиня отвлеклась на мгновение, проводив взглядом удаляющегося лакея, — мы уверены, что наш новый государь знает, что делает.

Анри, обсасывая кость, согласно промычал в ответ.

— И мы думаем, он достаточно мудр, чтобы выслушивать полезные советы от настоящих друзей.

Анри бросил кость на блюдо и принялся неторопливо вытирать жирные пальцы о скатерть. Поднял глаза и встретился взглядом с хозяйкой дома. Оглядел одобрительно свежее личико и соблазнительное декольте.

— Настоящие друзья нужны всегда.

— Особенно сейчас, когда на него свалилось столько обременительных дел, — хрипловато добавил муж хозяйки. Он хмурился, крутя на пальце крупный перстень с фамильным гербом. Герцогиня взглянула, и он опустил руки на стол.

— Мы собираемся поохотиться. Говорят, в это время года прекрасная охота в лесах вблизи столицы. Раньше нас всегда приглашали. Надеюсь, этот милый обычай не изменился?

— Думаю, это можно будет устроить. — И брат короля улыбнулся хозяйке.

Леонел остановился, уперев шпагу в пол, и шумно выдохнул. Отёр пот со лба. Его противник, стоя в нескольких шагах, взял свою шпагу под мышку и провёл влажными ладонями по камзолу.

— Отчего ты весь такой пыльный? — спросил Леонел, отдуваясь.

— А ты только заметил.

— Ты должен был прибыть с докладом в начале недели.

— Тогда вспомни, какой сейчас день.

Тот нахмурил брови, вспоминая. Потом перехватил шпагу и потёр эфесом лоб.

— Пойдём ко мне, — сказал наконец, направляясь к лестнице, ведущей наверх.

Войдя в комнату для совещаний, бросил шпагу на обширный дубовый стол. Открыл дверцу резного буфета, вытащил на свет графинчик и две пузатые рюмки. Плеснул на дно каждой густой янтарной жидкости. Протянул одну барону. И устроился в широком кресле у стола.

— Докладывай.

Тот не торопясь уселся на кушетку у стены, грея рюмку в ладонях. Исподлобья взглянул на собеседника.

— Прежде чем докладывать о чём бы то ни было, мне хотелось бы узнать, не изменились ли ваши намерения, Ваше величество, — сухо ответил он. — Собираетесь ли вы возвращать себе корону, или у меня устаревшие сведения?

Леонел возмущённо фыркнул:

— Что за бред ты несёшь?

— Потому что я не собираюсь тратить своё время и силы на человека, который этого не заслуживает.

Тот взвился из кресла. Подбежал к кушетке и вырвал рюмку из руки сидящего барона.

— Когда нибудь я всё-таки тебя убью! Ты дошутишься!

— Скорее ты погубишь всех нас, — резко ответил тот, вставая и начиная ходить по ковру. — Я всю зиму объезжаю все мало-мальски крупные поселения, я завожу дружбу со всеми нужными людьми в этих краях. Я оббил себе весь зад о седло, мотаясь по грязи и улыбаясь всем подряд. Проклятье, я не спал двое суток!

Барон с размаху опустился в кресло и поморщился. Отпил прямо из графинчика. Отёр рот ладонью.

— И что я вижу, когда возвращаюсь? Человек, ради которого всё это делается, валяется пьяный с продажной девкой!

— Она не девка.

— Скажи ещё, что она невинна. По пути сюда я встретил делегацию от городка у реки. Мы договорились, что они пришлют делегацию. Они уезжали, не дождавшись аудиенции!

Леонел покраснел:

— Я попросил встретить их своего человека.

— Знаю я этого человека. В таких делах нет мелочей, Лео. Мы не в том положении, чтобы задирать нос.

— Ну хорошо, хорошо. Я всё понял. Не кипятись так.

— Нет, ты ещё не понял, — тихо сказал барон. — Ты не понимаешь, что́ все эти люди, которые тебе доверились, могут потерять. Мы все зависим от тебя. Как бы мы не старались, что бы ни делали, без тебя мы — ничто. И если с тобой что-то случится, погибнет всё. Помни об этом.

Когда барон вошёл в свою комнату, слуга бросил возиться у стола и кинулся стаскивать сапоги у хозяина, упавшего в потёртое кресло у камина.

— Обед давно остыл, — сказал он укоризненно, — пришлось его разогревать.

Барон со вздохом вытянул ноги, шевеля освобождёнными пальцами.

— Ванну, Вик, ванну, и погорячее.

Слуга потупился.

— Ванна не готова, ваша милость.

Барон, хмыкнув, сказал:

— Разве я не предупреждал, что сначала я, а потом твоя служаночка?

— Ванну забрали госпожа Алина, ваша милость. Они сказали, что вас всё равно никогда нет.

Его хозяин оскалил зубы в улыбке. Слуга содрогнулся. Он не любил, когда тот так улыбался.

— Сейчас ты принесёшь мне мою ванну, Вик. Если там будет что-то плавать, когда ты будешь её забирать, можешь это вытряхнуть. Я тебе разрешаю.

Слуга, плотоядно ухмыляясь, выскочил за дверь. Барон проводил его взглядом. Когда дверь захлопнулась, улыбка на его лице пропала. Он поднялся, прошлёпал босиком к столу, уселся, отодвинул блюдо, накрытое, чтобы не остыло. Нажал пальцами обеих рук невидимые пружинки. Выдвинулся потайной ящик. Барон запустил туда руку и вытащил свёрнутый лист, аккуратно разложил на освободившемся пространстве стола. Провёл ладонью по карте, отыскал нужное место. И долго смотрел в одну точку невидящим взглядом. Потом сжал ладонями виски, опуская голову, и уткнулся лбом в развёрнутый листок.

Глава 2

Филипп развернулся, швырнул, не глядя, перчатки в брата, и повалился на роскошное, вышитое алыми розами покрывало королевской кровати.

— Проклятый посол. Проклятый посол, — простонал он, запуская пальцы в завитые и надушенные волосы и дёргая со всей мочи.

— Что, голова разболелась? — осведомился брат, наблюдая, как король колотится лбом о подушку.

— Тебе легко говорить, — прогудел Филипп, — посмотрел бы я на тебя на моём месте.

Анри подошёл, осторожно присел на краешек постели, легонько коснулся рукава Филиппа.

— Думаю, ты прекрасно справился, — сказал слегка охрипшим голосом.

— Ты думаешь?

— Уверен.

— И он ещё спрашивал о наших делах на юге. Я едва усидел на месте.

— Он что-то знает?

— Я молюсь о том, чтобы, пока не заключён новый договор, они ничего не узнали.

— Да хотя бы и узнали. Мы всегда можем сказать, что это мошенники.

Его брат затих. Потом спросил глухо:

— Как ты думаешь, это действительно сам Лео?

Анри пожал плечами. Разгладил кружева на воротнике. Покашлял.

— Какая нам разница? Он сидит в своей крепости, и боится оттуда высунуть нос. А если попробует… Ну что же… У нас есть чем ответить.

— Крепость Контанс — очень серьёзная позиция. Владея ей, можно контролировать большую часть провинции.

— Это ничто по сравнению с нашей армией.

— Всё равно у меня на душе неспокойно, — ворчливо ответил на это король.

— Привыкай, дорогой братец. Такова судьба государей, она тяжела и неказиста, — усмехнулся Анри.

Король запустил в него подушкой.

Карета, мягко покачиваясь на рессорах, пересекла очередной мост через ущелье. Посол осторожно отодвинул плотную занавесь на окошке, вглядываясь в проплывающие мимо густые заросли.

— Меня заверяли, что выданных охранных грамот достаточно для безопасного проезда, — его спутник сидел, откинувшись на подушки сиденья и крутя большими пальцами рук, сложенных на объёмистом животе.

Посол продолжал вглядываться в лес.

— Здесь всё, как у нас, — сказал он глухо, — как будто мы не уезжали.

— Как говорится в хрониках, эти места когда-то подлежали нашему протекторату. Прадед нашего герцога владел всей землёй до реки, вплоть до…

— Это всем известно.

— Только эта простая истина никак не достучится до ушей здешних правителей.

— Для того мы и посланы. И, надеюсь, новый король окажется попокладистей прежнего. Если хочет удержаться на своём месте.

Его спутник усмехнулся:

— А это иногда так нелегко.

Лес кончился, местность стала понижаться, горы отступили, показав зелёную долину, покрытую, насколько можно было видеть, селениями и ухоженными садами.

При дорожном указателе, украшенном вычурной надписью, недавно обновлённой, посольскую карету и сопровождающую их группу всадников остановил пост солдат.

Офицер оглядел пассажиров:

— Капитан Фицпауль. Господа, вы вступили на территорию, подпадающую под охрану местного гарнизона. Прошу, предъявите ваши дорожные документы.

Посол протянул свиток с бумагами. Офицер принялся разворачивать документы, оглядывая карету и охрану вокруг. Начальник охраны, рослый молодец на высоком гнедом коне, подъехал поближе.

Один из посольских охранников внезапно толкнул свою рыжую, в подпалинах лошадку, развернул её и погнал прочь от дороги.

— Догнать его? — спросил капрал, привставая на стременах, и глядя в спину беглеца.

— Это ваш человек? — спросил капитан у начальника охраны, обводя внимательным взглядом разношёрстную группу всадников под его началом.

— Мне пришлось нанять ещё людей на рынке в приграничном городке. Нам показалось, что в лесах появились разбойники.

— Вам нужно тщательнее выбирать себе охрану, — сказал капитан послу.

Тот не ответил.

Капитан вернул документы. Сказал своему капралу:

— Рой, поедешь со мной. Возьми ещё людей. Фокс, остаёшься за старшего. К концу дня вам пришлют замену, — и обернулся к послу: — Я поеду с вами. Так будет безопаснее.

Карета тронулась. Посол, шумно вздохнув, откинулся на подушки.

— Этот капитан чересчур любезен. Мне не нравится его навязчивость.

— Ничего страшного. Они проводят нас до тракта, а там можно будет спокойно с ними распрощаться. Возможно, на дорогах действительно небезопасно. Вы заметили, сколько с ним было солдат?

— Да. Слишком много для обычного патруля.

— Это неспроста.

И они глубоко задумались.

Дорога вышла на пересечение с основным трактом. Они поравнялись с указателем, выворачивая на хорошо утоптанный путь, и остановились. Глава охраны кареты склонился к окошку и указал на дорогу, отходящую вправо. К ним в клубах пыли рысил отряд.

Всадники в блестящих кирасах осадили лошадей, облако пыли окутало карету

Один из них вежливо коснулся края лёгкого шлема:

— Наш господин, граф Ноэль, просит вас оказать ему честь и посетить его дом.

— Разве Его сиятельство граф не находится сейчас в своём имении? — церемонно спросил посол, поглаживая ухоженную чёрную с проседью бороду. — Если бы вы прочли наши документы, то увидели, что мы едем по важному делу. Нам бы не хотелось задерживаться, ожидая официального приёма.

— Его сиятельство просит вас посетить его в новой резиденции, — в тон ответил всадник, — и он надеется встретить гостей до наступления темноты.

— Хорошо, мы последуем за вами, — и посол прикрыл окошко, откинувшись на сиденье.

— Граф Ноэль? — спросил его спутник, — это владелец провинции?

— Практически всей земли в округе, — ответил посол.

— Кажется, владельца земель звали граф Симон.

— Это его наследник. Думаю, нам нелишне будет посмотреть на него.

— А ему на нас, — задумчиво произнёс тот.

Сопровождаемые внушительной свитой, они свернули с основного тракта. Какое-то время карета катилась по долине, затем дорога сузилась, запетляла между холмов, несколько раз пересекла дощатые мосты, и, наконец, впереди поднялись каменные стены башен.

— Так вот что за новая резиденция у местного графа, — спутник посла опять беспокойно завертел пальцами.

Их проводили внутрь, нарядный слуга, почтительно поклонившись, отворил дверь, пропуская в просторный зал. Посол и его спутник вошли и остановились перед богато накрытым столом. Человек, расположившийся в просторном кресле, повёл рукой в приглашающем жесте:

— Господа, прошу вас, проходите к нашему столу.

Возникший рядом слуга произнёс:

— Его сиятельство граф Ноэль приглашает вас отобедать.

Капитан, похлопав своего жеребца по крупу, отдал его в руки подбежавшего конюха. Посвистал, оглядывая небо, щурясь на полуденное солнце, и неторопливо направился в сторону казарм. Но в казарму не зашёл, а свернул за угол. Устроился на сваленный у стены тюк соломы.

— Вы всё правильно сделали, Фицпауль, — сказали сзади. На соломе, в тени стены, удобно расположился ещё один человек.

— Возни было с этими голубями, — проворчал капитан, не оглядываясь. — Одна радость, что не передохли.

— Как видите, пригодились, — человек приподнялся, вытащил из тючка соломинку, покрутил в пальцах.

— Я должен сказать кое-что ещё, — капитан нахмурился, обернулся. — Среди охранников мы с капралом кое-кого узнали. И он нас тоже признал. Да так, что дал дёру.

— Поподробнее, пожалуйста, капитан, — попросили его.

Когда Фицпауль, отряхиваясь, вышел из-за угла казармы и направился по своим делам, барон ещё полежал немного на соломе, задумчиво крутя в пальцах соломинку. Потом потянулся, раздирающе зевнул и неторопливо слез с соломенного тючка. Взглянул в небо, как давеча капитан.

— Ну что же, — сказал он сипло, — вот и началось.

Глава 3

Горели толстые цветные свечи. Плотные занавеси надёжно закрывали окна от послеполуденного солнца. Потомственная ведьма, искоса взглянув на посетителя из-под вьющихся светлых волос, взяв тяжёлый хрустальный шар в ладони, поводила им перед собой, тихо шепча неясные слова. Подошла к маленькому круглому, покрытому тёмной тканью столу, осторожно установила шар в подставку.

Невесомо присела, разложив вокруг шара в ведомом только ей порядке несколько совсем разных предметов. Положила руки ладонями вниз на скатерть.

Посмотрела на сидящего напротив человека, внимательно следящего за её действиями.

— Говорите.

У неё был глубокий, красивый голос женщины в самом цвету.

Посетитель сглотнул. Каждый раз, слыша её, он покрывался мурашками.

— Я хотел бы знать, чем закончатся предпринятые мной шаги, — он кашлянул, прочищая горло, — и не будет ли от них беды для меня.

Ведьма склонила голову, прикрыв глаза. Светлые волосы, отливающие серебром в свете цветных свечей, горевших почти бесшумно — лишь изредка потрескивал тлеющий фитилёк — заслонили ей лицо. Посетитель сидел тихо, боясь двинуться на неудобном сиденье. Он много раз предлагал ей новую, добротную мебель. И та каждый раз вежливо, но твёрдо отказывалась.

Он не заметил, опять не заметил, когда она взглянула в свой шар, и глаза её застыли, словно обратившись внутрь.

— Ты сделал многое, — голос звучал глухо, низко, внятно выводя слова, — и ещё много сделаешь такого, что заставит твоё сердце трепетать в страхе.

— Но получится ли задуманное? И не обернётся ли то, что я сделал, бедой?

Она помолчала, лицо её стало напряжённым. Брови сдвинулись.

— Пока всё идёт так, как хочешь ты. Но потом я вижу, как дорога расходится. Возникают препятствия. Их можно преодолеть.

Ведьма опять смолкла. Вздохнула, очнувшись. Посмотрела на посетителя затуманенным взглядом.

— Будущее неопределенно, — сказала она хрипловато, приходя в себя, — но ты ещё можешь всё обернуть к своему счастью.

Потом она сидела, склонив голову, слушая, как уходит её гость. Он, как всегда, оставил плату на столике у двери. Она слышала, как глухо звякнул увесистый кошелёк. Этот человек хорошо платил, хотя она никогда не называла свою цену.

Когда он ушёл, ведьма встала, взяв в ладони тяжёлый шар. Вгляделась в жуткую бездонную глубину, которую, кроме неё, никто не замечал. На лбу у неё выступили капельки пота.

— Кто ты? — спросила глухо, — почему я тебя не вижу?

И, опустив шар в выложенный чёрным бархатом ящичек полированного дерева, сказала в пустоту комнаты:

— Ох, ждёт тебя беда, господин, если не побережёшься.

Ужин был в разгаре. Виконт Вин Горин'т, полномочный посол и личный друг великого герцога, вежливо улыбаясь и деликатно поводя руками, рассказывал любезному хозяину о способах охоты на диких уток. Тот слушал с интересом заядлого охотника.

— Да что утки, — повторял монотонно спутник посла, старательно изображая изрядное опьянение, — а что вы скажете о кабанах?

Сам посол гордился тем, что может перепить многих крепких мужчин, даже значительно моложе, в чём сам неоднократно убеждался за долгие годы практики. Сейчас он полностью себя контролировал — он знал, что речь его тверда, а жесты уверенны. В отличие от господина графа, который раскраснелся и, блестя глазами, порывался начать рассказ об особенностях ловли местной птицы.

Посол шутливо отмахнулся от соседа, снова принявшегося рассуждать о своём, и улыбнулся хозяину.

— У вас прекрасные угодья для охоты, дорогой граф. Я бы на вашем месте не вылезал из леса, гоняясь за дичью.

— А какие у нас кабаны, — покачиваясь, сказал спутник посла и удобно устроился щекой на салфетке.

— Должно быть, довольно скучно сидеть здесь, не видя свежего воздуха, — продолжил тот свою мысль.

— Вынужден признать, что тут вы правы, господин виконт, — кивнул граф Ноэль.

И, внезапно поднявшись, повернулся, поведя рукой в сторону появившегося у стола молодого человека в простом камзоле:

— Позвольте вам представить моего господина. Его величество Леонел д'Эксент.

И склонил голову.

Посол застыл. Улыбка примёрзла у него на лице. Его спутник перестал сопеть. Внезапно расширившимся зрением посол заметил, как кожа на его лысине пошла волнами.

— Не вставайте, господа, — молодой человек опустился в почтительно подвинутое графом кресло. Помолчал, глядя на вытянутое лицо посла и его побагровевшего спутника, отлепившегося от стола. И сказал негромко:

— Думаю, нам с вами стоит о многом поговорить.

Охрана посольской кареты, разместив лошадей, отправилась вслед за приветливым конюхом в сторону кухонь. Устроенные с удобствами кони уже отдыхали в своих стойлах. Человек со щеголеватой бородкой, не пошедший за начальником охраны и остальными, последний раз огладил гладкую шкуру своего серого. Он не любил перетруждать себя, но заботу о лошади не доверял никому. Те, кто его хорошо знал, уверяли, что своего коня он любит гораздо больше людей.

Наклоняясь, осмотрел серого, кивнул:

— Ну, кажется, всё.

— А где твой буланый? Или ты решил сменить масть?

Человек резко обернулся. Барон, улыбаясь, смотрел на него. Тот попятился.

— Тайс? — и, приходя в себя, сказал, кривя побелевшие губы: — А мы уже тебя похоронили.

— Значит, долго буду жить, — барон не двигался с места, рассматривая собеседника. — А ты стареешь, Молль.

Человек, названный Моллем, пугливо оглянулся:

— Теперь меня называют Мерк.

Барон улыбнулся ещё шире, так, что стало видно, что у него не хватает пары коренных зубов.

— Думаю, тебе придётся меня выслушать, если ты хочешь и дальше так называться, дорогой мой бывший друг.

Когда барон вместе с Мерком вышли из двери конюшни, они постояли ещё немного, обменявшись несколькими негромкими словами. Потом Мерк повернул в сторону служб, следуя на запах кухни, а барон, поглядев немного ему вслед, тихонько посвистал сквозь зубы. От стены конюшни отлепился капрал, выйдя из тени, и тоже прищурился вслед уходившему.

— Охота вам возиться с такими типчиками, — сказал он. — У него на лице написано — мать родную продаст.

— Я всегда знал, что ты гораздо умнее, чем кажешься, Рой, — ответил барон.

Тот хмыкнул:

— Ну, вам-то он тоже не по вкусу, ваша милость. — И добавил: — Можно, конечно, назвать купчишку выжигой, можно бабёнку — шлюхой. Но чтобы мужика назвали молью — такого я раньше не слышал.

Послов со всей возможной любезностью проводили в выделенные им комнаты. Леонел, глубоко вздохнув, откинулся в кресле, покусывая губу и хмуря брови. Ноэль не решался нарушить молчание, наблюдая за ним. Наконец тот сказал задумчиво:

— Дорогой граф, многое ли из того, что мы обсудили, дошло до их голов?

— Мой дядя всегда говорил — делай как должно, и будь что будет, — ответил граф.

— Ваш дядюшка Симон был незаурядный человек. Но мы сейчас не можем себе позволить ошибиться.

Ноэль посмотрел на него, покрутил головой. Улыбнулся.

— Я помню, как мы развлекались, кажется, совсем недавно, передразнивая наших дядей и прочих солидных родичей. Их манеры казались нам похожими на павлиньи, а походка — такой же важной, как у гусей на птичьем дворе.

— Помню. Кажется, твой покойный отец велел тебя посечь, когда ты подслушал под дверью разговор двух важных господ, а потом изображал их перед всем двором.

— Ну, тут вы были первым. Только никто вас не решался посечь. Ваш батюшка всегда был так занят государственными делами… — Ноэль осёкся, смутившись.

— Ничего, дорогой друг, — печально сказал Леонел. — Я был не слишком почтительным сыном, и многое упустил. Зато теперь я ничем не отличаюсь от тех, кого мы так весело дразнили.

— Это наш любезный барон на вас так действует. Когда он заходит в комнату, мне самому хочется встать и доложить о состоянии наших дел.

— Не стоит обижаться на барона, — ответил его величество, — он делает это ради нас.

— Да, — сказал задумчиво граф, — но только уж слишком усердно. Боюсь, он скоро всех нас здесь выстроит.

— Не бойтесь, дорогой друг, — решительно ответил Леонел, вставая из кресла и направляясь к выходу, — до этого дело не дойдёт.

В затихшей крепости громко стрекотали влюблённые сверчки. В сонной темноте наступившего позднего вечера осторожный перестук маленьких ножек, обутых в кожаные туфельки, был еле слышен. Тихонько приоткрылась заботливо смазанная дверь, и девушку подхватили, обнимая, крепкие мужские руки.

— Почему ты так долго? — нетерпеливо распуская завязки на её платье, спросил любовник.

— Никак не могла уйти, — задыхаясь, проводя маленькими ладошками по его шее, ответила она.

— Я представлял, что ты там не одна, — глухо сказал он, поднимая её и относя на постель.

— Не думай об этом, — и она поцелуем заставила его умолкнуть.

Когда маленькое окошко из густо-синего стало серым, девушка решительно отвела руки любовника, встала, оправляя спутавшиеся густые волосы и зачёсывая их назад заранее припасённым гребешком. Он приподнялся на локте, глядя, как она одевается.

— Когда ты придёшь опять?

Она изогнулась, оглядываясь на него, приподняла в улыбке уголки пухлых губок:

— Жди, я дам тебе знать.

И тихонько выскользнула за дверь.

Глава 4

В комнате для совещаний камин решили не разжигать по весеннему времени, и теперь тут было зябко. Ноэль потрогал покрасневший нос, шмыгнул:

— Кажется, я уже простудился. Думал, не дождусь, пока эти церемонные господа послы наконец усядутся в свою карету.

Его величество, устроившись в любимое кресло, указал на буфет:

— Господа, можете взять графин. Мы все продрогли.

Хмурый комендант почтительно принял графинчик из рук графа, налил в рюмку, утонувшую в его широкой ладони. Сразу выпил и сожалеюще посмотрел на донышко маленькой посудины.

— Следует обсудить сложившуюся ситуацию, — начал Леонел, когда рюмки дважды опустели, и полупустой графин очутился перед ним на столе. — Мы не можем упустить благоприятный случай, и не повернуть визит послов в нашу пользу…

Дверь распахнулась, и в комнату влетел барон, пританцовывая от холода и отряхивая манжеты.

— Дождь, господа, — весело сказал он, лучезарно улыбаясь присутствующим и направляясь к кушетке.

— Вы опоздали, господин барон, — сухо сказал его величество, — совещание уже идёт.

Тот, устроившись поудобнее, ответил:

— Ну, думаю, ничего важного я пока не пропустил.

Граф поднял брови и посмотрел на Леонела. Тот покраснел:

— Вы хотели что-то сказать, господин барон?

— Да, — ответил тот, — хотел. Я хотел сказать, что неразумно было так рано отпускать этих милых людей. Пусть бы погостили у нас подольше. Гляди, и остались бы.

— Это решение принято нами, и оно больше не обсуждается, — резко ответил его величество, ещё гуще краснея.

— Это неразумно.

— Неразумно делать нам замечания.

Барон склонил голову набок, разглядывая его величество. Лениво сказал, растягивая слова:

— Но надо же кому-то их делать. Особенно когда кое-кто не вылезает из-под женской юбки.

Граф Ноэль вскочил с места. Леонел остановил его движением руки. Сказал сдавленным голосом, глядя на барона:

— И это говорит человек, который полжизни проходил в кружевных панталончиках?

Лицо барона застыло. Леонел добавил:

— Если вам так не нравится наш образ жизни, любезный, вы можете поискать себе другого хозяина.

Барон поднялся с кушетки. Глядя прищуренными глазами на Лео, сказал:

— Пожалуй, я так и поступлю.

— Прекрасно. Убирайтесь отсюда.

Барон направился к двери. У выхода остановился, обернувшись:

— Кажется, я забыл потребовать оплату за свои услуги, Ваше величество.

— Чего же вы хотите?

— Я хотел бы просить вас отпустить со мной одного из здешних людей, кто согласится пойти со мной. Мне может понадобиться телохранитель.

— Телохранитель? — сладко улыбаясь, повторил Леонел. — Ну что же, можете забрать одного человека. Если он, конечно, согласится, — и он усмехнулся.

— Тогда прощайте. — И барон вышел из комнаты для совещаний, настежь распахнув двери.

Какое-то время все молчали, глядя ему вслед. Потом его величество, дрожащими пальцами подвигав рюмку по столу, сказал:

— Продолжим, господа.

Граф покашлял:

— Может быть, не стоило его гнать? — смутившись под суровым взглядом, всё же продолжил: — Конечно, эта дерзость, с которой он с вами разговаривал, недопустима…

— Ха!

— Да, я понимаю, это ужасно. Но, если подумать, барон очень полезный человек. Вы знаете, Ваше величество, как я отношусь к нему, и знаете, почему. — Ноэль покраснел ещё гуще Леонела. — И, тем не менее, я считаю, что следует попросить его остаться. С глубокими извинениями с его стороны, конечно.

Полковник задвигался на стуле. Леонел обернулся в его сторону:

— Вы тоже так считаете, комендант?

— Я считаю, как и его сиятельство, — хрипло ответил полковник, — только по другой причине. Этот человек слишком много знает о наших делах. Если он сейчас уйдёт, это может нам дорого обойтись.

Леонел опустил голову, разглядывая ногти. Потом оглядел обоих:

— Господин граф, я не собираюсь прощать барона за его дерзость. Комендант, барон заслужил моё милосердие, и я его отпустил. — И обернулся к скромно сидевшему в углу комнаты священнику:

— Святой отец, что вы скажете о милосердии?

Священник, пожилой человек в простом, поношенном одеянии, был старожилом в крепости. Он пережил двух комендантов и бесчисленное количество других обитателей гарнизона. К нему настолько привыкли, что уже не представляли другого на его месте. Отец Бители был тих, скромен в привычках, и был одним из тех, на которых, как говорится, держится мир. Смену власти в крепости он, кажется, даже не заметил, продолжая выполнять свой долг, и держась одинаково ровно со всеми. Ему предложили было перейти в новое, более удобное жильё, но он отказался, и его оставили в покое. Теперь он посмотрел на присутствующих, и ответил тихим, ровным голосом, который, однако, услышали все:

— Власть немыслима без милосердия. И его не должно заслуживать.

Наконец прервав повисшее после его слов молчание, Леонел сказал:

— Итак, продолжим, господа.

Барон, не глядя по сторонам, быстрым шагом миновал плац и свернул к казармам. Вызвал капрала. Тот вышел, позёвывая и оправляя сбившуюся со сна рубаху.

— Рой, — сказал барон, глядя на него, — ты, кажется, говорил, что тебе наскучила здешняя жизнь?

Тот встрепенулся, мигом просыпаясь.

— Да, говорил. Вы же знаете.

— Теперь представилась такая возможность. Ты готов поехать со мной?

Капрал повёл руками по рубашке.

— Да. Я только соберу вещички.

Карета послов вывернула за поворот узкой дороги, и крепостные башни закрыла вершина ближайшего холма. Пассажиры кареты сидели молча, думая каждый о своём. Наконец посол тяжело вздохнул, покрутив головой и оттянув пальцем узкий ворот:

— Мы попали в неловкое положение, друг мой.

Его спутник согласно кивнул.

— Разумеется, мы оставили себе пространство для манёвра — как же иначе!

— Но…

— Но, признаюсь, это было нелегко. Этот король, пусть даже некоронованный, очень резвый молодой человек. Признаться, он даже меня несколько раз поставил в тупик.

— Думаю, у него есть хорошие советники. Даже наверняка.

— И теперь нам придётся быть осторожными вдвойне.

— Ну, по крайней мере, одну промашку он совершил. Он отпустил нас с миром, не задерживая.

— Промашку? Хорошо, если это так.

— Не будьте так подозрительны, дорогой мой. Он ещё молод и неопытен.

Посол кивнул, задумчиво оглаживая бороду.

Его спутник открыл было рот, желая сказать ещё что-то, но раздавшийся снаружи шум прервал его. О стенку кареты раздался глухой удар, потом ещё. Карета затряслась, вильнула, подпрыгнув на ухабе. Дёрнулась раз, другой, и остановилась. Пассажиры повалились друг на друга. Снаружи слышался невнятный шум, беспорядочный стук копыт о каменистую землю и лязг оружия.

Посол, страшно побледнев, вытянул из-под сиденья сундучок. Открыл торопливо, но уверенно, и вытащил пару дорожных пистолетов. Его спутник, держась за ушибленный лоб, уже держал короткий клинок.

Дверца распахнулась. Посол, не глядя, выстрелил. В застлавшем карету пороховом дыму увидел, как его спутник выронил своё оружие, сгибаясь и тычась лицом в колени. Бросил разряженные пистолеты и потянулся было за шпагой, но в лоб ему уткнулся пистолетный ствол.

По узкой дороге, с обочин густо поросшей спутанным кустарником, слышался только глухой перестук копыт, да посвист птиц, возившихся в ветвях. Капрал сидел в седле с видом человека, видавшего все эти места много раз, и изрядно от них уставшего. Барон всматривался в дорогу рассеянным взглядом, расслабленно покачиваясь в такт движению коня. Никто теперь не признал бы того заносчивого щёголя и зануду, которого недолюбливало большинство обитателей крепости.

Невзрачный камзол, потёртый в местах, где он соприкасался с простой, но добротной портупеей, говорил о долгой походной жизни. В тщательно пристёгнутых неброских ножнах покоилась ухоженная шпага с надёжной гардой. Даже выражение лица его изменилось. Теперь это был обычный мелкий обедневший дворянин, ищущий пропитания и приключений где придётся.

Там, где дорога поворачивала к тракту и раздваивалась, разбегаясь под прямым углом, барон встрепенулся и повертелся в седле, оглядывая кусты. Кивком указал направление, и они свернули с основного пути.

У лесной дороги, среди кустов шиповника, густо поросших по обочине и выпускающих упрямые побеги под колёса и копыта, пробиралась местная лисица. Пугливо поводя головой и шевеля пуговкой влажного носа, вышла к поломанным веткам. Земля здесь была взрыта лошадиными подковами и утоптана тяжёлыми сапогами. Опустила голову, обнюхивая влажную землю. Клочок яркой тряпки привлёк внимание. Она, трепеща ноздрями, уткнулась в кровавое пятно. Рыжая шерсть на загривке встала дыбом, лисица попятилась, и, поджав пышный хвост, отскочила далеко в сторону.

Глава 5

На тракт вывернула запылённая карета. За ней рысцой двигались несколько всадников. Сначала дорога была пуста. Потом впереди показались повозки торговцев, сопровождаемые охраной, и несколько телег местных жителей, желающих добраться до соседнего городка. Карета присоединилась к каравану, и сбавила ход, покатившись вслед за телегами. Один из сопровождавших её всадников привязал поводья своего серого к карете и забрался внутрь. Устроившись на сиденье, и захлопнув дверцу, он спросил сидевшего в ней человека:

— Ну как, нашёл?

Тот покачал головой, оглядывая разбросанные по полу и сиденьям вещи, раскрытый и выпотрошенный дорожный сундучок.

— Надо было получше искать.

— Надо было как следует расспросить господ послов.

— Что уж теперь говорить, — усмехнулся Мерк.

— Может, их и не было, этих секретных бумаг?

Тот пожал плечами.

— Может быть.

Обновлённый свежей краской указатель объявил о приближении торгового города. Телеги выкатились на площадку местного рынка и остановились. Карета, увлекаемая запылёнными лошадьми, последовала за ними, всадники сопровождения спешились. Часть их поспешила к торговым рядам, откуда доносились людской гомон, звон монет и аромат свежевыпеченного хлеба.

Двое, ведя коней в поводу, пробирались через рынок. За их спинами рассыпа́лся над толпой, понемногу удаляясь, звон кузнечного молота. Был пик торговли, народ кружился меж лавочек волнами.

— Держи его! — пронзительно взвизгнул лопоухий парень, перегибаясь через прилавок и указывая в толпу. — Держи вора!

Толпа заволновалась. Все завертели головами. Из-под телеги выкатился тощий мальчишка. Отчаянно работая локтями, протолкался между собравшихся в кружок женщин с корзинками, и на четвереньках нырнул было под очередной прилавок. Но шарахнулся от протянутой руки с растопыренными пальцами, пытавшейся поймать его за во́рот. Завертелся на месте и бросился под брюхо коня, ведомого в поводу.

— Поймал. — Капрал, ухватив мальчонку за плечо, выволок его из-под своего гнедого. Тот молча вырывался.

— Ну-ка, не дёргайся, — капрал сжал пальцы, и мальчишка зашипел, извиваясь и приплясывая на месте.

Подбежали лопоухий парень и его хозяин, торговец, обвязанный по объёмистому животу не слишком свежим фартуком.

— Ну наконец-то ты мне попался, — отдуваясь и дыша пивными парами, сказал он торжествующе. — Теперь я потащу тебя к судье, милок. Ты у меня узнаешь, как воровать.

— Сколько он у тебя украл, любезный? — сухо спросил барон, кладя руку на голову мальчишки и поворачивая его к себе лицом. Тот всхлипнул.

Торговец поднял глаза и встретился с бароном взглядом. Засопел, нагибая голову и разглядывая его сапоги и шпагу.

— Ну, не то чтобы очень… — протянул он. — На пару серебряных монет.

Барон запустил руку в карман камзола, покопался там и вытащил монету. Вложил её в руку торговца и тихо сказал ему что-то на ухо. Тот кивнул, тараща глаза. Раскрыл ладонь и уставился на увесистый кругляшок, переводя неверящий взгляд с него на двоих уходящих с мальчишкой мужчин.

— Сколько он вам дал? — с любопытством спросил лопоухий помощник, сунувшись посмотреть.

Тот торопливо сжал пальцы.

— Сколько надо.

— Все собрались? Отъезжаем, — коротко приказал хозяин серого коня. — До ночи надо успеть к ночлегу.

— Ты никого не забыл, М… Мерк? — спросили его над ухом.

— Прекрати подкрадываться ко мне сзади! — прошипел тот, оборачиваясь, опуская руку, непроизвольно дёрнувшуюся к поясу, и меряя взглядом ухмыляющегося человека в потёртом камзоле.

Торопливо дожёвывая ароматную краюшку, последний всадник отряхнул руки и уселся в седло. К их разношёрстной группе присоединились барон с капралом. Запылённая карета, сопровождаемая группой всадников, выкатилась с площадки, оставив маленький торговый город позади, и выехала на тракт.

— Зачем мы его с собой потащили? — спросил Рой, лениво поворачивая голову, с презрением оглядывая трясущегося в седле лохматой лошадки мальчишку.

В свете наступившего утра тот казался ещё более тощим и неказистым. Лучи восходившего солнца пригревали дорогу, и лошади пошли бодрее, всхрапывая и мотая головами. Мальчишка уцепился за седло.

— Никчёмный народишко эти горожане, — продолжил капрал, зевая, — никакого от них толку.

Барон оглянулся назад, щурясь на обузу. Усмехнулся.

— Может быть, он нам пригодится в качестве обеда, — сказал он, — когда деньги закончатся.

Капрал посмотрел на него. Потом откашлялся.

— Вы уж предупреждайте, когда шутите, а когда нет.

Королевская охота подошла к самому приятному моменту — пикнику. Складные походные столы были расставлены в виде определённой буквы. На лёгком ветерке трепетали белоснежные скатерти. Сияли начищенные блюда и кубки. Столовые приборы артистично раскладывались специально выделенными для этого людьми. От ближайшей поляны доносился умопомрачительный аромат жарящейся туши. Шипел жир, потрескивали ароматные ветки. За покрытыми свежей весенней зеленью кустами прогуливались нарядные парочки, хихикая и любезничая без оглядки.

Его величество, по этому случаю одетый в специально пошитый охотничий кафтан, расшитый мелким цветным бисером и крупными жемчужинами, блестя глазами и поправляя потные пряди, прилипшие ко лбу, описывал восхищённым дамам свои охотничьи подвиги.

— А вот и наш дорогой Анри! — воскликнул он, приветливо кивая брату. — Вы, как всегда, в сопровождении прекрасной дамы.

И Филипп оглядел спутницу брата. Она была хороша. Герцогиня присела в лёгком поклоне.

— Какие церемонии, дорогая, — любезно сказал король, обводя взглядом тонкую талию и краешек изящной туфельки.

— Дорогой брат, вы, должно быть, помните нашего кузена, герцога Гаррета? — щуря масляные глазки, сказал Анри. — Тогда позвольте представить его супругу — прелестную Эльвиру.

— Прелестная кузина, мы рады встрече с вами, — и Филипп, улыбаясь, подал руку герцогине. — Нам хочется лично проводить вас к столу.

Лакеи уносили тарелки, расставляли другие. Разговор за столом потерял стройность. Все говорили, не обращая внимания на соседей. Герцогиня ответила выверенной улыбкой на любезный кивок и улыбку порядком нагрузившегося короля, и склонила голову, прислушиваясь к словам Анри. Тот наклонялся к самому её уху, шепча очевидные любезности.

Скромно одетый молодой человек пробрался к столу, склонился к герцогине и зашептал хозяйке на ухо. Она подняла голову, взглянула на него, сохраняя безразличную улыбку. Повернулась к Анри.

— Это наш секретарь, Фидо, — сказала она спокойно, — мне нужно отойти на минутку.

— Ну уж нет, дорогая, — вставая вслед за ней, усмехнулся тот, — куда вы, туда и я. Я вас сегодня не отпущу.

— Ну что же, охота удалась, — король поднялся, и, покачнувшись, опёрся о стол обеими руками.

— Прошу прощения, Ваше величество, — его брат, торопливо расталкивая некстати подворачивающихся под ноги лакеев, склонил голову перед столом, глядя на неубранное ещё блюдо с остатками мелких костей.

Филипп в изумлении взглянул на него.

— Ужасные вести, Ваше величество, — продолжил Анри трагическим голосом, обводя взглядом присутствующих.

Все примолкли. Король мигом протрезвел.

— Ужасные вести с южных границ, — повторил брат короля, сжимая руки и качая головой. — Их сейчас доставили люди, которые явились очевидцами событий, и готовы доложить обо всём.

Придворные собирались кучками, вытягивая шеи в сторону высоких, украшенных густой позолотой двустворчатых дверей королевского кабинета.

— Как вы могли допустить такое? — В голосе короля гремел металл, взор метал молнии. — Вас поставили охранять, вы не справились! Как вы посмели сюда явиться!

Двое перед ним стояли, потупившись. Они слушали уже некоторое время, и почти оглохли. Наконец, когда король смолк, отдыхая и промачивая пересохшее горло, его брат, покачивая головой, сказал:

— Возможно, были какие-то обстоятельства, о которых мы не знаем? Расскажите нам о них.

Стоящие перед ними начальник посольской охраны и Мерк переглянулись. Начальник охраны вздохнул:

— Мы считали, что опасный путь нами уже пройден. Нам оставалось лишь выехать на большую дорогу, которая хорошо охраняется. К тому же в крепости нам обещали…

— В какой крепости? — вкрадчиво спросил Анри. Король встрепенулся.

Охранник потупился.

— Мы обещали не рассказывать об оказанном нам гостеприимстве. Но теперь, когда всё так обернулось, я не могу молчать.

Оставшись одни, король и его брат посмотрели друг на друга.

— Сидит в своей крепости! Нос боится высунуть! — передразнил с сарказмом Филипп.

— Кто же мог подумать, что наш Лео окажется таким шустрым, — Анри опустил глаза. — Должен признать, дорогой брат, ты был прав во всём.

— Но каков Лео! — король забегал по ковру, — принять послов, всё у них выспросить, оказать гостеприимство! А потом хладнокровно убить!

— Очевидно, он опасный противник. Твои предчувствия не обманули тебя, дорогой брат, — Анри потеребил губу, хмурясь и глядя в пол.

— Убийство послов не шутка, — медленно выговорил Филипп. — Великий герцог не простит.

— Так что же, это война?

— Сейчас война для нас равносильна потере всего, чего мы достигли. Мы не можем этого допустить. — Король остановился и пронзительно посмотрел на брата. — Нам придётся выступить в поход и взять крепость Контанс.

Глава 6

Эльвира поднялась со складного стульчика, тут же подхваченного Фидо, и улыбнулась хмурому брату короля, покинувшему королевский кабинет.

— Потом, дорогая герцогиня, потом, — он хотел пройти мимо, но она подхватила его под руку.

— Прошу меня простить за дерзость, Ваше высочество, — и Эльвира склонилась к самому уху Анри, благо, он был ниже её ростом, — но у меня важные сведения, которые могут многое прояснить.

— Вот так встреча старых друзей, — капрал хмуро посмотрел на сидящего рядом на голом сыром полу барона. — Кажется, вы обещали обед и постель по высшему разряду.

— Не беспокойся, Рой, имей терпение. — Тот сидел, скрестив ноги, на полу, опустив голову, и, казалось, слушал тишину.

— Видал я людей, которые из таких вот подвальчиков угодили в петлю, — пробурчал Рой.

Мальчишка, сидевший рядом, обхватив тощие коленки, с испугом взглянул на него.

— Рой, ты мне мешаешь, — ровно сказал барон, не открывая глаз.

Капрал вздохнул. Покосился на мальчишку:

— Так как тебя как зовут, мелюзга?

Тот пугливо отодвинулся.

— Я задал вопрос, — сводя брови и делая зверское лицо, рыкнул капрал.

Барон поднял голову.

— За нами идут.

Провизжав, отодвинулся давно не чищеный засов. Вошедший молодой человек в тёмной простой одежде указал сопровождающим его рослым лакеям на барона:

— Вот этот.

Лакеи бесшумно расставили последние приборы на обеденном столе в малой гостиной. Так же бесшумно вышли, сопровождаемые старшим лакеем, осторожно прикрывшим за собой тяжёлые створки дверей. Эльвира проводила их нетерпеливым взглядом. Гаррет кашлянул, взглянул на золотые часы на каминной полке:

— Что-то они задерживаются.

— Ты предупредил Фидо, что это за люди? — резко спросила жена.

— Конечно. Он знает своё дело, дорогая.

Двери приоткрылись, секретарь вошёл и остановился, пропуская вперёд человека в потёртом камзоле. Тот прошёл через гостиную, мягко ступая по начищенному до зеркального блеска паркету, и улыбнулся герцогине:

— Здравствуй, Эльвира.

Повернулся к герцогу:

— Добрый день, дорогой зять. Рад вас видеть в добром здравии.

Его слова встретили ледяным молчанием. Наконец хозяйка сказала, меряя его взглядом:

— Мы не имеем чести быть вашими родственниками, господин как-вас-там.

Герцог кашлянул:

— Вы сказали, что у вас есть важные сведения, которые могут нас заинтересовать, господин… — он запнулся.

— Я предпочитаю, чтобы меня называли барон Эверт, — ответил тот. Огляделся вокруг, и, выбрав лучшее, по его мнению, незанятое кресло в гостиной, направился к нему. Уселся поудобнее и продолжил, глядя в покрасневшее лицо герцогини:

— Конечно, я сильно изменился, дорогая сестра. Но это тебя не извиняет. Я-то думал, ты бросишься ко мне на грудь со слезами радости.

— Убирайся из моего кресла! — взвизгнула герцогиня, приподнимаясь и глядя на него с выражением глубокого отвращения.

— Эльвира. — Герцог был шокирован. — Ты ведёшь себя неприлично.

— Пусть убирается! — Она опустилась в кресло.

Гаррет кашлянул, оглядываясь на жену:

— Если этот человек утверждает, что он наш родственник, пусть докажет свои слова.

— Сожалею, но я не собираюсь ничего доказывать, — их гость, удобно откинувшись на спинку кресла, легонько улыбнулся. — Да и доказательств у меня нет.

— Тогда говорите, зачем пришли, и покончим с этим.

Когда гость принялся излагать своё дело, хозяева дома переглянулись и впились в него взглядами. Пожаловаться на недостаток внимания было нельзя. Они ловили каждое его слово.

— Это очень опасное дело, — наконец выговорил герцог, забыв о тщательно уложенной причёске, запуская в волосы всю пятерню и сжимая пальцы.

— Это правда, насчёт земли? — жадно спросила герцогиня.

— Какие у нас гарантии, что изложенные вами обстоятельства соответствуют действительности? — спросил Гаррет, глядя на гостя.

— Вы хотите, чтобы я поклялся? Чем же — своей честью? Тогда прикажите вашему секретарю вернуть мне мою шпагу, — и барон показал пустые ножны.

Герцог смутился. Посмотрел на секретаря. Тот пошептал ему на ухо.

— Вам вернут ваше оружие, когда вы покинете нас.

Когда Фидо увёл их гостя, они посмотрели друг на друга.

— Это очень опасное дело, Эльвира. Всё предыдущее кажется мне детскими играми по сравнению с ним.

— Зато подумай, что можно получить в результате. Подумай о нашей дочери. Я не хочу, чтобы её ждала участь моей матери, которой пришлось выйти замуж за честного, но бедного провинциального барона, только потому, что её отец, граф Данкан, не умел держать нос по ветру.

— Дорогая, что ты говоришь.

— Но это правда, Гаррет.

Герцог хлопнул себя по лбу:

— Вспомнил! А я всё думал, на кого похож этот наш странный гость. Помню, когда я ещё был совсем ребёнком, отец впервые взял меня с собой во дворец и представил королю. Я стоял и смотрел на них снизу вверх. Помню, как король разговаривал с моим отцом, а рядом с ним был человек, и его величество обращался к нему просто по имени — Данкан. Он ещё наклонился ко мне, и потрепал меня по волосам, сказав что-то моему отцу. Ну конечно! Эльвира, прости за вопрос, у вашего деда не было незаконных сыновей?

Герцогиня фыркнула.

— Гаррет, опомнись.

— Но всё-таки?

Она ответила раздражённо:

— Хорошо, я скажу тебе. Помнишь тот день, когда вы приехали к нам в дом, и мы впервые увидели друг друга? Вспомни тогда надоедливое создание, вертевшееся под ногами у взрослых, которое бывшая наша кормилица никак не могла поймать?

Герцог открыл рот, глядя на Эльвиру изумлёнными глазами. Наконец выговорил:

— А выглядит моим ровесником. Хотя я, выходит, старше на… — он задумался, машинально приглаживая начинающую редеть шевелюру.

— Дурные компании до добра не доводят, — сказала жена ядовито.

Загремел засов, и капрал вскочил, моргая на свет, глядя на вошедшего секретаря.

— Рой, это я, — барон стоял рядом с Фидо.

— Я провожу вас к вашим помещениям, — Фидо указал направление, двинувшись по ухоженной дорожке сада к виднеющимся за верхушками деревьев строениям.

Капрал догнал неторопливо шагавшего за секретарём барона и пошёл рядом.

— Оружие всё отобрали, — сообщил он. — Я уж думал, вы не вернётесь.

— У меня дурная привычка возвращаться, — барон оглянулся на мальчишку. Тот тянулся за ними, вертя головой по сторонам.

И остановился, глядя округлившимися глазами вперёд. Барон с Роем посмотрели и увидели — Фидо рядом с ними уже не было. А были четверо здоровых мужчин с завязанными тряпками лицами. И в руках у этих людей зажаты длинные увесистые палки.

Барон обхватил мальчишку одной рукой поперёк туловища, оторвав от земли. У того лишь мелькнуло в глазах, и они приземлились в стороне, а преградивший путь назад детина согнулся, ухватившись за колено.

Рой, перехватив посередине палку, уже отобранную у противника, крутанул в руке, опуская закруглённый увесистый дрын на голову её хозяина; не прекращая движения, очертил в воздухе замысловатый крендель, и палки ещё двоих вылетели, пропав в густой траве. Из-под полы тёмных кафтанов показались тесаки, мелькнуло лезвие, и кусок палки, разрубленной почти пополам, взлетел, медленно вращаясь, словно во сне. Мальчишка расширенными глазами смотрел, как Рой, двигаясь неторопливо, словно пробираясь сквозь вязкий сироп, поднимает руку, сжимает пальцы на конце обрубка. Как разворачивает кисть, и палка, уже опускаясь, в возвратном движении, срезанным краем втыкается в горло едва двинувшегося навстречу противника. А второй обрубок отбивает потянувшийся к капралу широкий клинок. Как двое, оставшиеся на ногах, обступают его с двух сторон, показав тускло блеснувшие лезвия. И почему-то он ещё видел, как барон, проворно орудуя пальцами, не так медленно, как капрал, отстёгивает пустые ножны. Как, странно изогнувшись и держа ножны за ремень, хлещет под локоть повернувшегося боком человека. Люди движутся медленно, но ножны размазываются серым пятном. Звука удара мальчик не слышит, а противник сгибается пополам, судорожно хватая ртом воздух, и валится на траву. Оставшись один, последний из нападавших разворачивается, чтобы бежать, но Рой догоняет его одним прыжком и валит на землю.

Глава 7

Капрал наклонился над повалившемся в траву рослым мужчиной. Перевернул. Повертел голову, взяв за подбородок:

— Вырубился.

Тот неудачно упал, ударившись лбом об откатившийся декоративный камень, из тех, что обрамляли прихотливо извивавшуюся дорожку.

Барон присел рядом, поднял тому веко, похлопал по щекам.

Сзади кашлянули. Это был давешний секретарь, в сопровождении охраны.

— Господа, вы не пострадали? Что здесь произошло?

— Это мы хотели бы узнать у вас, господин секретарь, — барон поднялся, отряхивая руки и меряя Фидо взглядом.

— Я свернул к службам, узнать, всё ли готово, — спокойно ответил молодой человек. — Вы лишь ненадолго остались одни, и уже устроили драку.

Капрал набычился и двинулся было к нему, но Эверт, остановив его, сказал спокойно:

— Я могу поговорить с вами наедине, Фидо?

— Обстоятельства изменились, господин барон, — и Фидо склонил голову, тихо сказав: — вас хочет видеть ещё одна важная особа.

— Такая же, как этот? — барон показал на человека, лежащего у них под ногами.

— Это неуместная шутка. Прошу вас следовать за мной.

Когда они отошли по усыпанной гравием дорожке, углубившись под тень раскидистых деревьев, покрытых свежей листвой, секретарь сказал, оглянувшись на отставшее сопровождение:

— Если у вас есть что сказать, говорите сейчас.

— Я всего лишь хотел узнать, уважаемый Фидо, ваше полное имя. Это, простите меня, напоминает собачью кличку.

— Зачем вам моё имя? — сухо спросил секретарь.

— Потому, что у меня странное ощущение, что я вас уже где-то видел. Или кого-то на вас похожего. Вы не знаете никого по имени Теренс?

Секретарь запнулся. Выровнял шаг, и сказал глухо:

— Что вы знаете о Теренсе?

— Кто он вам?

— Это мой брат. И мы не имеем о нём известий с самой зимы.

— Тогда я мог бы вам многое рассказать.

Они остановились перед маленькой дверкой в глухой стене, выложенной из серого камня. Секретарь постучал условным стуком рядом с замком и сказал:

— Мы поговорим с вами позже. Желаю удачи, господин барон. Она вам понадобится.

В тесной, душной комнатке, заставленной мебелью тёмного дерева, завешенной толстыми покрывалами, горел наспех разожжённый камин. Кроме него, комнату ничто не освещало. Окна были тщательно задёрнуты.

— Стойте, где стоите. — В кресле у камина сидел человек. Он положил ногу на ногу и сложил пальцы домиком, глядя на барона. Лицо его было закрыто бархатной маской. В узкой прорези лишь виднелись тёмные глаза, поблескивающие белками в свете камина.

— Объясните, зачем вы здесь, человек, называющий себя барон Эверт?

Тот огляделся. Покашлял.

— Я решил, что мне стоит сменить друзей. Мой предыдущий покровитель перестал меня устраивать.

Человек в кресле поднял указательный палец и указал барону за спину:

— Этого человека за вашей спиной зовут Вульф. — Барон обернулся. Он увидел мрачное, покрытое рябинами оспин, лицо невысокого, плотного человека. — Он хорошо разбирается в разных вещах. А особенно в том, как добиваться правды от людей.

Человек щёлкнул пальцами. Вульф ловким движением подбил барона сзади под коленки, бросив на пол, одновременно прихватывая за руку и принявшись её выкручивать.

— А теперь я повторю свой вопрос — зачем вы здесь, господин барон?

Тот замычал, мотая головой, вцепляясь пальцами свободной руки в ворс ковра.

Человек встал, подошёл, глядя, как барон елозит лбом по ковру.

— Если хотите, чтобы вас поняли, говорите членораздельно.

Тот, глотнув воздуху, сипло сказал:

— Я сказал, что он больше времени проводит под юбкой у своей девки, чем занимается делами.

— Кто он?

— Леонел. Пожалуйста, пусть он перестанет.

— Продолжайте, Вульф. Что ещё?

— Я делал всё для него, я старался. А он вышвырнул меня, как шелудивого пса. Сказал, чтобы я убирался. Из-за этой девки.

Человек щёлкнул пальцами.

— Отпустите его, Вульф. — И сказал, глядя, как барон, сидя на ковре, смаргивает набежавшие слёзы, растирая помятую кисть:

— Вот теперь я вам верю.

Прошёл к креслу, уселся, закинул ногу на ногу:

— Вы хотели бы отомстить?

— Да, — хрипло ответил барон, — да, я хочу этого.

Капрал с мальчишкой играли в кости. Капрал собрал фишки в широкую ладонь, потряс, хитро глядя в веснушчатое лицо:

— Ну, давай, делай ставку.

Тот шмыгнул носом, наученный горьким опытом, и глядя с недоверием на руки капрала.

— Чему ты учишь ребёнка, Рой? — сказал барон, оглядывая с порога простую комнатку, которую им выделили.

— А что мы ему, родня? — удивился капрал. — Вы обедали, ваша милость? Если хотите, у нас тут много чего есть — как вы и обещали, накормили до отвала.

— Спасибо, Рой, я уже наелся, — тот прошёл к столу, посмотрел на выпавшие фишки.

— А что у вас с рукой?

Барон усмехнулся.

— Учился вилку держать.

Взял в руку фишки, подержал немного, небрежно бросил, разжав пальцы. Потёртые от частого употребления костяшки прокатились по столу.

— Он выиграл! — пискнул мальчишка, показывая чумазым пальцем на выпавшее число.

— Цыц! — сказал капрал, тоже глядя на стол. — Это не считается. Господин барон просто так бросил. Правда, ваша милость?

— Правда, Рой.

Леонел задумчиво тронул пальцем шахматную фигуру, морща нос.

— Вы будете ещё думать, Ваше величество? — спросил с улыбкой отец Бители. С другого края доски стояло совсем немного фигур, взятых противником. Зато с его стороны сошедшие с поля битвы теснились нестройной толпой.

Тот вздохнул, двинул фигуру.

— Пожалуй, вот так.

Священник хмыкнул, погладил короткую, широкую бороду. Аккуратно поставил двумя пальцами фигуру:

— Шах и мат.

Леонел зафыркал, откидываясь в кресле.

— Мне сегодня не везёт. Надеюсь, в следующий раз я вас обыграю.

— Разумеется, Ваше величество, такая возможность существует.

Леонел сказал задумчиво, глядя на священника:

— Вот за что я ценю вас, отец Бители, это за то, что вы один из немногих, кто не боится говорить мне правду.

— Я тоже ценю вас, Ваше величество. За то, что вы эту правду хотите слышать. Только вот говорящих её в последнее время стало меньше. А я лишился своего любимого противника.

— Вы говорите о бароне Эверте? — хмуро спросил Леонел.

— Да. И я могу сказать вам, что я лишился не только сильного противника и интересного собеседника. Я упустил возможность наставить на путь истинный этого заблудшего человека.

— Как это?

— Признаюсь вам, Ваше величество, в грехе, который я совершил в своей гордыне. Очевидно, я слишком суетен и нетерпелив. В последний раз, когда мы с господином бароном имели удовольствие играть за этим столом, мы поспорили. Если выиграю я, господин барон придёт ко мне на исповедь. Он признался, что уже очень давно не исповедовался.

— А если выиграет он? — с любопытством спросил его величество.

Священник смутился. Погладив бороду, сказал извиняющимся тоном:

— Позвольте мне не вдаваться в подробности. Во всяком случае, я пообещал, что, со своей стороны, не стану давить на господина барона в вопросах веры. Я был слишком самонадеян.

— И кто выиграл?

— Он. Но с обещанием дать мне отыграться. И вот теперь этой возможности может уже и не представится.

— Да, — сказал Леонел, глядя в доску. — Может быть.

— Ну что же, по крайней мере, он обещал, что мы обязательно сыграем ещё. Если посчастливится.

На голубятне ворковали, шурша перьями распущенных хвостов и стуча лапками, почтовые голуби. Больше сонную тишину просторного чердака ничто не нарушало. Где-то далеко внизу слышались звуки отдаваемых новобранцам команд и топот по плацу множества ног, обутых в добротные башмаки. Косые лучи света падали на пол, освещая недавно выметенные доски.

Человек, открыв дверь, оглядел голубятню, и, осторожно двигаясь, прошёл в самый её дальний угол. Там стояли старые, вышедшие из употребления клетки. Отодвинув несколько, забрался в образовавшийся проём, и открыл ветхую дверцу. За ней оказалось ещё одно помещение чердака — старая, заброшенная часть голубятни. Там у стены была ещё одна клетка, плетённая из лозы. И в ней тоже были голуби. Он аккуратно взял одного, погладил по головке и стройной шейке. Повозился с лапками. Потом прикрыл клетку, и, держа голубя в руке, подошёл к маленькому окошку. Высунул руку и разжал пальцы, подбросив птицу в воздух.

Глава 8

— Мы не можем допустить, чтобы нам перекрыли выход к южным портам, — посол с севера мягко прохаживался по узорчатому ковру, покрытому непривычными, слишком вычурными, на его взгляд, рисунками.

Остановился, заложив руки за спину, наклонил голову, сурово уставившись в одну точку яркого узора.

Его товарищ, потеребив рыжую бороду, скосил серые, окружённые ранними морщинами, глаза в сторону двери:

— Этот новый король не дурак. Он это прекрасно понимает.

— Это понятно даже морскому ежу. — Посол взглянул на своего старого друга. Тот усмехнулся в бороду. — И также всем понятно, что мы вполне можем обойтись и без них. Если понадобится.

Тот опять покосился в сторону двери. Перевёл взгляд на гобелены со сценами охоты, закрывающими стены.

— Наш гостеприимный хозяин так огорчён преждевременной кончиной своего государя, что, чтобы забыться, повышает пошлины нашим купцам. Где это видано, чтобы налог на жир морских зверей вырос больше половины от прежнего?

— Должно быть, они слишком долго торговали. И совсем разучились воевать. В отличие от нас.

— Иногда торговля выгоднее войны.

— А иногда нет. Никогда не стоит забывать об этом. — И посол снова принялся ходить по ковру.

— И это перо никуда не годится! — Хозяин раздражённо отбросил сломанный остов только что старательно очиненного секретарём пёрышка, и отёр потную лысину. Секретарь покосился на подставку чернёного серебра, совсем недавно полную приготовленными им хозяину перьями для письма, а теперь почти пустую.

— Я который раз спрашиваю, когда в этом доме будет порядок? — в воздух вопросил господин Ирвин, преуспевающий купец, лучший в своём деле, как любил он говорить, и что, по его словам, признавали даже недоброжелатели. Не дождавшись ответа, вздохнул, взявшись за письмо. Источник его раздражения лежал, глубоко запрятанный среди важных бумаг, которые он не мог доверить даже секретарю. Он и сейчас видел перед собой тонкие листы хорошей бумаги, исписанные ровным, изящным почерком. Письмо от старого друга. Выгодная сделка манила, помахивая пушистым золотым хвостом. И ещё тень виселицы маячила перед глазами господина купца, но он усердно отгонял её прочь. «Нет дел без риска» — повторил он себе опять, и опять глубоко вздохнул, в очередной раз сломав перо.

Залив, покрытый лёгкой дымкой, был полон. У причалов, поросших на сваях склизкой зеленью, обнажавшейся в часы отлива, стояли корабли. Они были непривычны для мальчишек, выбравшихся, несмотря на запреты взрослых, поглазеть на пришельцев. Но их родители хорошо знали эти темнеющие на фоне неба силуэты. И не ждали от них радости. Слова «перемирие», «послы» и «договор» мало что значили для жителей прибрежного городка. Слишком часто они видели, чем оборачиваются такие визиты.

Сейчас на причалах было пустынно. Местные жители, обычно собиравшиеся здесь, не решались лишний раз показываться на глаза. Лишь самые бойкие, решившие заработать на пришельцах, расхаживали туда-сюда по широким доскам настила, предлагая разнообразный товар.

Гонец, стоя перед местным бургомистром, выслушивал последние наставления. При этом он оглядывал свои давно отслужившие срок сапоги, думая с тоской, что вот, кожа уже почти протёрлась, а сапожник не только хорошо работает, но и хорошо берёт. И что уедет надолго, а молодая жена опять будет недовольна. И, представив молодую, глубоко вздохнул.

— И скажешь на словах… — бургомистр задумался, потирая лоб, — скажешь, что у них оружие не такое, как в прошлый раз. Ну, с того раза, когда спалили дом старого Поля. А получше будет.

Гонец кивнул.

Во дворе он огладил гнедую лошадку, оглядел сильные, стройные ноги. На лошадей здешние власти денег не жалели. Устроился в седле, проверил тщательно прилаженную сумку. Толкнул тёмные бока пятками.

— Ну, пошла, родная.

— И требуется названная нами сумма незамедлительно, с указанными процентами. — Король задумчиво почесал затылок, глядя в потолок. На потолке цвели лепные цветы и резвились младенцы. Молодой дворянин, недавно взятый в секретари, старательно записывал. — Дай, подпишу.

— А проценты каковы? — почтительно спросил секретарь, выводя последнюю букву.

— Разве я не сказал? — раздражённо повернулся король. — Ссуда беспроцентная.

Молодой человек тихонько вздохнул.

— Что такое?

— Прошу всемилостивейше простить, Ваше величество, — пролепетал тот. — Но ссуды без процентов… Эти купцы их так просто не дают.

— Мне дадут, — гордо сказал Филипп, просверлив его взглядом. — Это на благо отечества.

Секретарь густо покраснел, уткнувшись взглядом в стол.

Филипп взял перо, подержал над листом, целясь взглядом, и одним отрепетированным движением вывел замысловатую подпись. Откинул голову, любуясь получившимся вензелем.

— Следующее письмо.

— И сколько нам обещали? — Анри лениво разгладил новенькие манжеты, любуясь вышивкой коротенького, по моде, жилета.

Король вздохнул. Раздражённо махнул рукой, сверкнув синим камнем на пальце:

— Я и не думал, что война такое дорогое дело.

Брат фыркнул.

— И ничего смешного. Ты знаешь, какая сумма выходит в день на кавалериста? Это уму непостижимо, сколько получается за десяток!

— Это удивительно, братец, браво! — Анри похлопал в ладоши. — Ты стал разбираться в таких вещах, о которых я даже не задумывался.

Филипп подозрительно посмотрел на брата.

— Ты хочешь сказать, что мне не стоит во всё это вникать?

— Ну почему же. Если есть желание, вникай, пожалуйста. Хочу только сказать, что лето не бесконечно. А зимой воевать себе дороже.

— Но как я могу начать войну, когда у нас ничего не готово!

— Не готово? А я слышал, что наши войска уже выступили в поход.

Король отмахнулся, передёрнул плечами.

— Наш дорогой дядюшка, ты его знаешь, от старости стал очень беспокойным. Он буквально вынудил меня отдать приказ о выступлении.

— Наш дядюшка и мёртвого раскачает.

— Тебе хорошо смеяться.

— Я вот нашёл способ не забивать себе голову низменными материями. И тебе советую.

— Так посоветуй. А то у меня уже голова пухнет.

Анри любезно улыбнулся. Похлопал в ладоши. Вошёл изящный молодой человек в новеньком кафтане. Низко поклонился, опустив длинные ресницы и закрасневшись.

— Вот, полюбуйся. — Анри ткнул пальцем в красавчика. — С виду никчёмное создание, а считает в уме — залюбуешься. И с лица неплох. Заведи себе такого же, и все дела решены.

— Да это же просто секретарь.

— Не скажи, дорогой братец, не скажи. Секретаря найти пустяк, а вот верного человечка, да чтобы умного и расторопного — пойди отыщи.

Войска выходили из ворот, соблюдая видимость порядка. Они двигались, огибая стены и выходя на широкую, хорошо утоптанную дорогу. Вытягивались, разрывая плотный строй, растягиваясь по тракту, взбивая клубы белесой пыли, поднимающейся высоко в воздух и покрывающей густым слоем идущих позади. А когда из городских ворот, сопровождаемые взмахами платков и приветственными криками зевак, показались всадники в походном вооружении, со свитой пажей и оруженосцев, голова пыльной колонны уже скрылась из виду. Лишь белесое, клубящееся облако, закрывающее тракт, ещё долго стояло в воздухе, поглощая солнечный свет, и бросая бесформенную тень на обочину.

— Ну что же, наши дела весьма неплохи. — Анри бросил изящную тросточку, предназначенную для утренних прогулок, на ковёр, и устроился в кресле, небрежно расправив полы кафтана. Милостиво кивнул лакею, поднёсшему столик с графинчиками. — Должен сказать, милейший, ваш совет оказался кстати.

— Его величество выслушал совет? — Человек, к которому обращались, стоял, почтительно склонив голову.

— Не просто выслушал, а проглотил, не разжёвывая, — и брат короля, слегка улыбнувшись, махнул рукой в перчатке:

— Вы можете присесть, любезный барон, не церемоньтесь.

Тот аккуратно пристроился на поданный лакеем стул.

Анри движением пальца отослал лакея. Усмехнулся.

— Видели бы вы, как обрадовался мой дорогой брат, когда ваш протеже продемонстрировал свои способности. Когда он подсчитал в уме несколько простеньких, но громких цифр, это впечатлило даже меня. И где вы его только откопали?

— Пришлось повозиться. Но результат оправдал затраты.

— Кстати, о затратах. Думаю, вы заслужили поощрение. Обратитесь к моему секретарю. Я приказал выдать вам круглую сумму на текущие расходы.

— Благодарю, мой принц.

— Я просто герцог, — сказал Анри довольным голосом. Сделал маленький глоток из тонкого бокала, завёл глаза кверху, оценивая вкус. — У вас ведь есть небольшая свита, не так ли? Трое слуг, кажется?

— Двое, Ваше высочество.

— Всё равно. Оденьтесь подобающе. Мои люди не должны выглядеть оборванцами. А теперь обсудим наши следующие шаги, господин барон.

— Дорогой, возьми с собой Фидо, — Эльвира огладила рукой в кружевной перчатке роскошную перевязь на груди мужа. Тот хмурился, оглядываясь на стоящих в почтительном отдалении пажей, держащих породистых лошадей под уздцы. Сильные боевые кони стояли смирно.

— Дорогая, зачем мне твой секретарь, — герцог отвёл руку жены от перевязи, и сжал её пальцы в ладони. Сглотнул ком, застрявший в горле. — Я ведь не на край света еду.

— Возьми, так мне будет спокойнее. Будешь посылать мне весточки.

— Хорошо, дорогая. Только не волнуйся.

Она улыбнулась, глядя ему в глаза:

— Помни, Гаррет, что поставлено на карту. Я буду молиться за тебя.

Он вскочил на коня, просунув ногу в почтительно придержанное пажом стремя. Махнул рукой, выезжая за ворота. Она проводила его взглядом. Когда всадники скрылись из виду, вытащила из-за отворота кружевных манжет платок, и, всхлипнув, вцепилась зубами в тонкую ткань.

Запылённое, растянувшееся далеко по тракту войско двигалось весь день. Когда косые лучи заходящего солнца окрасили клубы пыли в багровые цвета, по колонне, растянувшейся ещё больше, и образовавшей в пути значительные промежутки, пробежала весть о предстоящем ночлеге. Поднялась суета. Часть пехотинцев отправилась в ближайшие поселения, другая принялась рубить на дрова рощицу неподалёку и разводить костры. И лишь подоспевшие, когда уже стемнело, кавалеристы расставили добротные палатки, развесив почерневшие от долгой службы котелки над аккуратно сложенными походными очагами.

Глава 9

— Что значит — пропали? — Великий герцог пронзительно взглянул на своего фаворита. Тот моргнул, отведя глаза.

— Я взял на себя смелость выяснить обстоятельства, мой господин. По всему выходит, наши послы исчезли на отрезке пути между вот этим и этим городками — он провёл рукой над разложенной по столу картой.

Великий герцог схватил карту, смял и бросил на пол.

— Это огромный отрезок пути! — Зашагал по комнате, заложив руки за спину и кусая себя за усы. Фаворит наблюдал за ним, не поворачивая головы. Вспыльчивый нрав Великого герцога был известен всем и каждому, и грозил вылиться на любого подвернувшегося под руку.

Тот резко остановился, ухватившись за спинку кресла.

— Кто у нас в этих местах? Где ваши люди, которыми вы так хвалились?

— Мы немедленно известим всех, кого только возможно, мой господин.

— Немедленно, это слабо сказано, граф Скал'ле. Считайте, что это должно было быть сделано ещё вчера. — И добавил страшным голосом, глядя расширившимися зрачками в лицо фаворита:

— И если с виконтом Вин Горин'том что-то случилось… Я не завидую тем, кто это сделал.

— Его величество король Филипп просит беспроцентную ссуду, — глава гильдии пропустил сквозь пальцы роскошную бороду и обвёл взглядом присутствующих. Лица сидевших за столом в светлой, просторной зале людей были ему давно знакомы. Немало дел обсуждалось за этим столом. Множество драм и разных сделок видели эти стены. Сидящие за изготовленным когда-то на заказ длинным, с закруглёнными краями столом люди знали друг друга как свои пять пальцев. Им даже не нужны были слова, чтобы понимать собеседника. Теперь они только переглянулись, и снова взглянули на председателя.

— Сумма довольно значительная. Но и обстоятельства нерядовые. Я созвал вас всех, чтобы обсудить ситуацию.

— Прошу уважаемого председателя напомнить нам, когда была взята последняя ссуда королевским домом? — скрипучим голосом вопросил устроившийся в конце стола старейший участник заседания.

Глава гильдии покрутил пальцами, щуря глаза. Впрочем, пауза была взята для солидности. Все почтительно ждали ответа.

— Последний раз значительная ссуда под небольшой процент была взята на реконструкцию королевской резиденции два месяца назад.

— И эти деньги до сих пор не возвращены, — сварливо напомнил сидящий недалеко от председателя худощавый купец в плотно, по-зимнему, натянутой на уши шапочке толстой ткани.

— А ещё раньше у нас попросили на коронацию, — прибавил другой, помоложе, причмокнув пухлыми губами. — Обширная была программа. Попраздновали вовсю.

— На коронацию просили давно.

— Не так уж и давно. До сих пор помню, как пришлось собирать эти деньги. Я даже отказал своему постоянному клиенту!

— Господа! — председатель постучал ладонью по столу. Все притихли. — Прошу вас говорить по существу вопроса.

— Да что уж там говорить, — и старейший член гильдии хихикнул в седые, пожелтевшие усы. Никто больше не улыбнулся. — Наш король на троне без году неделя. Он молодой человек. Конечно, ему нужны средства. Но давать без поручителей я бы не стал. Нет, не стал бы.

— Да и без процентов… — запальчиво выкрикнул самый молодой член совета. — Без процентов тоже!

— Вы ещё молоды, господин Робер, — строго сказал председатель, укоризненно глядя на него, — и поспешны в решениях.

— Тем не менее, — сварливо сказал обладатель тёплой шапочки, — не мешало бы обсудить всё посерьёзнее. Меня беспокоит этот вопрос.

— Господин Ирвин, у вас имеется информация о политической обстановке на сегодняшний момент? — поинтересовался председатель.

Вопрошаемый господин приосанился.

— Как мне стало известно от своего родственника, — он гордо оглядел присутствующих, — вы все знаете, о ком я говорю. — Все согласно покивали. — Так вот, мне стало известно, что обстановка на сегодняшний момент довольно нестабильная.

Члены совета беспокойно зашевелились.

— Прошу вас, уважаемый господин Ирвин, объясните поподробнее, — попросил председатель, положив руки на стол и подавшись к нему, — мы вас внимательно слушаем.

Передовая часть войска подошла к реке, естественным образом ограничивающую край провинции, и стала. Ослепительное послеполуденное солнце жгло всё сильнее, проникая сквозь пыльные доспехи и припекая усталую пехоту. Не дожидаясь позволения командиров, часть отрядов, первой вышедшая к берегу, забралась в воду. Все жадно принялись пить, отталкивая друг друга, спеша наполнить всю имеющуюся посуду.

Вскоре вода замутилась, со дна поднялась грязь, перемешанная с донным илом и сгнившими растениями. Все стали заходить глубже, и многие уже стояли по грудь в воде.

Наконец подоспевший конный отряд раскидал толпу пехоты, на конях заезжая в русло реки. Вскоре вытоптанные берега превратились в грязную кашу. Счастливцы, сумевшие набрать более-менее незамутнённой воды, принялись варить похлёбку на спешно разводимых кострах. Окрестные заросли сухостоя и небольшие рощицы исчезали на глазах. Остальные отправились на уже знакомый промысел в окрестные селения.

В наспех поставленной палатке командир пешего отряда, опустившись на походный раскладной стульчик, диктовал адъютанту, коряво строчившему на колене замызганным пером, разбрызгивая кляксы по листу:

— Всепокорнейше прошу, Ваша светлость, господин маркиз, организовать как можно скорее продовольственную доставку, которая была нам обещана… — он посмотрел на адъютанта, — когда была обещана?

Тот, не поднимая головы, ответил:

— До выхода из города, вот когда, господин барон.

Барон Рене, нахмурясь, посчитал на пальцах. Тихо, замысловато выругался.

По двору бегали всполошённые куры, истошно кудахтая. Летели перья. Уже пойманных птиц со свёрнутыми шеями бросали в подобранный тут же мешок. В открытом подполе возились, вытаскивая корзины и крынки. Визжала свинья. Командир десятка, отирая с лица пот вымазанной в курином помёте рукой, перебросил наполненный мешок через плечо и крикнул в подпол:

— Эй, Жак!

— Сейчас, командир! — глухо отозвались снизу. — Ещё одну корзинку, и всё. Да и Жиль ещё не закончил. — И Жак засмеялся.

Командир гоготнул в ответ.

— Так пускай поторопится. А то уйдём без него.

Когда они уходили, сгибаясь под грузом, командир, оглянувшись назад, сказал:

— Удачно мы на этот домишко вывернули. Хорошо, его до нас никто не заприметил.

— Ну, после нас тут уже делать нечего, — хохотнул Жак. И подмигнул товарищу: — правда, Жиль?

— Это точно, — довольно щурясь, ответил тот, потирая расцарапанную щёку. — Уже нечего.

Глава 10

Хозяйка с кряхтением разогнулась, оторвав взгляд от аккуратно проделанной в стене дырочки. Потёрла спину. Выпрямилась в кресле, подвинутом к самой задней стенке шкафа, и довольно усмехнулась, колыхнув двойным подбородком:

— Кажется, эта новенькая ничего. Справляется.

Её соседка, устроившая сухопарый зад на установленном рядышком стуле, деловито ответила:

— Да, неплоха.

И снова прильнула к проделанной рядом такой же дырочке. Из-за тонкой стенки спальни доносились недвусмысленные звуки. Свидание было в разгаре.

— Ну что же, дорогая Жюли, — решительно сказала хозяйка заведения, поднимаясь из кресла и оправляя юбки, — если хочешь, посмотри ещё. Потом доложишь, как и что. А мне пора.

— Конечно, идите, госпожа, — подобострастно отозвалась Жюли. — Воспитывать девочек — моя забота.

Госпожа поднялась по лесенке, ограждённой точёными перильцами, наверх. Вошла в давно знакомый, такой привычный кабинет. С усталым вздохом опустилась в удобное кожаное кресло. Отодвинула письменный прибор, достала маленький ключик, отвернула дверцу в тумбочке письменного стола. Вытащила на свет графинчик тёмного стекла. Повозившись с пробкой, открыла, сделала глоток, облегчённо выдохнула. Она знала, что пить из горлышка — нехороший признак. Она знала, что пить одной — тоже не хорошо. Но ничего не могла поделать. Каждый раз она говорила себе, что это стоит прекратить. И каждый раз откладывала решение этого вопроса на потом. Убрала графинчик, тщательно заперла ящичек. Позвонила в колокольчик. Сказала вошедшему секретарю:

— Пришёл тот господин, о котором мне докладывали?

— Пришёл, госпожа, — ответил тот.

— И как он выглядит?

Секретарь замялся. В конце концов сказал:

— Вполне прилично для клиента. Я его раньше не видел. Но рекомендации достойные.

— Хорошо, веди. И подожди под дверью. Мало ли что. Ну, ты и сам знаешь.

Она подвигалась в кресле, выпрямляясь, и приняв достойный вид деловой женщины. Услышала звук открывающейся двери, отодвинула бумаги, положила взятое было в руки перо, и подняла взгляд на вошедшего. Мужчина в новеньком, дорогом камзоле улыбнулся ей и приложил руку к груди, украшенной кружевами. На пальце у него блеснул перстень с небольшим тёмно-красным камнем.

— Госпожа Ивонна, рад видеть вас в добром здравии. Вы ничуть не изменились. — Он оглянулся и, подвинув к столу кресло, стоящее у стены, уселся. Стул для посетителей, специально сделанный на заказ, неудобный, с жёсткими сиденьем и спинкой, остался им проигнорированным.

Госпожа Ивонна сощурилась, разглядывая посетителя. Пошарила в торопливо выдвинутом ящичке стола, вынула стёклышко на шнурке. Вставила в глазницу.

— Ох, деточка моя, — сказала потрясённо, всплёскивая руками. Стёклышко выпало из глазницы и упало на стол.

— Сколько лет, сколько зим, — сказал гость, любезно улыбнувшись.

— Сколько мы не видались, уж и не упомню, — качая головой, сказала хозяйка, разглядывая наряд гостя. — Как ты изменилась, дорогая моя детка. Тебя узнать нельзя.

— Это точно, — ответил гость, названный деточкой. — Кажется, когда мы виделись в последний раз, я ещё не начинал бриться.

Госпожа Ивонна хмыкнула.

— Ты всё так же любишь пошутить. Узнаю мою любимую детку.

— Не только самую любимую. Но и самую дорогую.

Госпожа с тревогой посмотрела на него.

— Не хочешь ли ты сказать, что я должна тебе деньги? Но ведь и ты, кажется, со мной не попрощался, деточка? Не так ли?

Гость, усмехнувшись, небрежно махнул рукой.

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

Госпожа Ивонна торопливо хихикнула, опасливо глядя на него.

— Как поживает Анни? — небрежно спросил гость, глядя на новенькие манжеты и стряхивая невидимую пылинку.

Глазки мадам Ивонны превратились в голубенькие щёлки. Она сладко пропела:

— Как жаль, милая Анни у меня больше не работает.

— Неужели разбогатела?

Хозяйка порозовела.

— Анни накопила достаточно денег на приличное приданое. Она нашла подходящего человека и вышла замуж. — И сладко улыбнулась, глядя на гостя:

— Гадкая девчонка, ведь она так нехорошо с тобой обходилась. Такая меркантильная.

— Я рад за Анни, — ответил гость. — А зарабатывает каждый, как может. Я к вам по делу, госпожа Ивонна.

— Если вам нужны наши услуги, дорогой гость, — умильно сказала госпожа, — то у нас богатый выбор, на любой вкус.

— О девочках мы поговорим позже, любезная мадам, — ответил тот, — я здесь не за этим.

И, глядя ей в глаза, спросил вкрадчиво:

— Давно вы не видались со своим дорогим Мишелем?

Госпожа Ивонна схватилась за сердце. С пухлых щёк её сразу сошёл румянец, они опустились и затряслись.

— Что ты знаешь о моём сыночке, изверг? Я тебя знаю! Во что ты его втянул?

Гость покачал головой, укоризненно глядя на трясущуюся, как желе, мадам.

— Ну почему сразу — о плохом, мадам Ивонна? Знали бы вы, какое участие я принял в судьбе вашего недоросля, вы бы облобызали меня как родная мать. Впрочем, я не настаиваю. Можете не лобзать.

Госпожа Ивонна взяла себя в руки. Выпрямившись в кресле, она холодным, немного надтреснутым голосом сказала:

— Хорошо. Так о чём вы хотели поговорить, господин?

— Зовите меня господин барон, — ответил барон Эверт, устраиваясь в кресле поудобнее. — У меня к вам деловое предложение, мадам, от которого вы не сможете отказаться.

Гонец, запылённый и усталый, в который раз объяснял лакею суть своего вопроса. Он уже готов был развернуться и уйти. Человек, с которым он раньше, ещё при старом короле, привык иметь дело, не нашёлся. Всё теперь было по-новому, и знакомцы, с помощью которых он преодолевал неизбежные при дворах знатных вельмож препоны, исчезли. Подумав о том, что его карьера будет под угрозой, если он подведёт пославших его господ и подмочит себе репутацию самого быстрого и ловкого гонца, он опять принялся объяснять суть своего дела тупому, ничего не желающему знать слуге. При этом в глубине его души зашевелилась мысль, что хорошо бы так подмочить эту свою безупречную репутацию, чтобы его выгнали, и он наконец-то смог бы отдохнуть. И молодая жена наконец перестанет ворчать. Но он отогнал эту мысль.

— Кто это здесь у тебя, милейший? — это был приятный молодой человек, появившийся незаметно. За ним топтался тощий мальчишка в новенькой ливрее, который, как вспомнил гонец, недавно тут отирался. Лакей склонился в почтительном поклоне. Молодой человек спросил нежным, приятным голосом:

— У вас важное дело, мой дорогой? — при этом он моргнул, показав длинные пушистые ресницы, и улыбнулся.

Гонец, обрадованный, что хоть кто-то проявил к нему интерес, принялся с жаром излагать своё дело. Молодой человек оборвал его, поманив рукой в тонкой перчатке.

— Пойдёмте со мной. Я решу ваш вопрос.

— Ну что же, а теперь можно поговорить и о девочках.

Госпожа Ивонна тяжело вздохнула. Порылась в выдвинутом верхнем ящичке, достала стопочку листов, отложила один. Похлопала пухлой ладошкой по листу:

— Вот, все красотки.

— Нисколько не сомневаюсь в вашем выборе, дорогая госпожа, — пропел гость, не прикасаясь к списку. — Но мне нужно кое-что особенное.

Госпожа поморщилась:

— Неужели это то, о чём я думаю?

— Не знаю, о чём вы думаете, дорогая госпожа, но вы не так меня поняли. Мне нужна самая свеженькая девушка. Так сказать, только с грядки. Ещё не всем известная.

— Ну, я даже не знаю… — протянула мадам, потупив глазки.

— А я мог бы посодействовать скорейшему получению вами весточки от Мишеля.

— Так это всё-таки ты его увёл? — глухо спросила мадам. — Ладно. Есть у меня такая. Как раз как тебе нужно.

Тяжело вздохнула.

— Кабы не мой оболтус, не видать бы тебе её, как своих ушей.

Позвонила в колокольчик и приказала вошедшему секретарю:

— Приведи Мадлен.

— У меня плохие вести с юга, — Анри хмуро потеребил нижнюю губу. — Как мне сообщили, через границу переходят передовые части войск Великого герцога. Они движутся на север.

— Разве они не послали герольда с объявлением войны?

— Зная характер герцога, я не сомневаюсь, что их герольд едет впереди армии, опережая её лишь на длину корпуса лошади.

— Я слышал, что королём было отправлено послание с гонцом. Что мы не виновны в пропаже послов.

Анри фыркнул.

— Между желанием и исполнением большая дистанция. Пока собрались, да пока послали…

— Есть предложение, — мягко сказал барон. — Мы можем попросить помощи у наших северных друзей.

— Не в коем случае! — резко ответил герцог. — Разве вы не знаете, чем всегда кончалась помощь этих людей? Им дай палец, они норовят отхватить всю руку!

— Но мы-то не наши предшественники, — вкрадчиво сказал барон.

Анри посмотрел на него исподлобья. Опять потеребил губу, с силой дёрнул и поморщился.

— Вы можете предложить что-то конкретное, любезный? — спросил с досадой.

— Наши северные гости разумные люди. Конечно, они гораздо больше, чем мы, предпочитают решать вопросы дракой. Но они не откажутся от выгоды, которая сама плывёт в руки.

— Выгоды? — поморщился Анри, — что вы собираетесь им отдать? Хороший кус земли? Они только об этом и мечтают!

— Не обязательно. Вы можете пообещать им хорошие условия для торговли. Среди них много купцов, которые этого хотят.

— Это всё? — недоверчиво спросил герцог.

— Не только это. Вот что я подумал… Вы брали большую сумму у купеческой гильдии. Вы могли бы пообещать нашим северным соседям хорошие деньги взаймы, под длительный срок возврата. Скажем так, очень длительный.

— А где мы возьмём деньги? — запутавшись, спросил ошеломлённо герцог.

— Мы возьмём их у гильдии.

— Но это деньги на войну!

— Разумеется. Мы можем одними и теми же деньгами расплатиться с теми и другими.

— Я не понимаю.

— Сейчас поймёте. Я всё объясню.

В лучшем в этой части города кабачке было в меру шумно. Завсегдатаи, посещавшие кабачок «У старой бабушки», уже начинали расходиться. Усталые, вспотевшие служанки разносили предпоследние кружки. Сидевший в дальнем углу человек почесал бровь, пересечённую белесым, давно зажившим шрамом, сейчас порозовевшим от тепла кабачка, и плотнее натянул на лоб старенькую шапочку с наушниками. Немного отхлебнул из кружки, сонно оглядывая уютный зал кабачка. Отворилась дверь, звякнул колокольчик. Молодой человек в лёгком кафтанчике, войдя, принялся озираться, всматриваясь в сидящих за столами людей. Человек в шапочке вздохнул, отхлебнул ещё из кружки, и, поперхнувшись, закашлялся. Оглядываясь, ткнул большим пальцем назад, жестом прося новенького оказать услугу. Тот, продолжая всматриваться в склонившихся над кружками посетителей, небрежно постучал поперхнувшегося по спине.

— Спасибо, дорогой друг, — хрипловато сказал человек в шапочке. И указал на незанятое место рядом с собой: — Садитесь, прошу вас.

Тот продолжал вертеть головой.

— Садись же, кретин, — тихо повторил человек другим голосом.

Молодой человек вздрогнул, взглянул на него и торопливо уселся.

— Я вас не узнал.

— Я догадался. — Человек жестом попросил служанку принести ещё кружку. — Ты сделал, как я просил?

Тот кивнул. Служанка, неторопливо переступая, подошла, со стуком поставила полную кружку. Посмотрела на новенького посетителя и улыбнулась. Протёрла чистый стол передником и ушла, оглянувшись на красавчика.

— У меня есть важные сведения, — дождавшись, пока служанка перестанет оглядываться, сказал молодой человек. — Прибыл посланец от Грязной гавани. Что за глупое название!

Человек в шапочке стал внимательно слушать. Задал несколько вопросов. Призадумался. Собеседник почтительно ожидал, что он скажет, слегка прихлёбывая из кружки нелюбимое им пиво. Он предпочитал другие напитки, к которым пристрастился в заведении своей матушки.

— А где его бумаги? — наконец спросил человек.

Тот торопливо порылся в кармане.

— Вот они.

Барон Эверт аккуратно расправил листок, тщательно изучил и так и сяк. Повертел в руках, посмотрел на свет.

— Хорошо, Мишель. Ты молодец.

Мишель польщённо улыбнулся, закрасневшись.

— Вот что ты ещё для меня сделаешь…

Мальчишка в ливрее, оглядываясь по сторонам, прошёл по украшенному гобеленами со сценами сельской жизни коридору, ведя пальцем по стене и новеньким полотнам. Приостановился у одного, открыв рот, разглядывая пастушку в откровенном декольте. Засопел, и, нагнув голову, поскрёбся в одну из дверей.

Отворивший ему лакей, узнавая, снисходительно кивнул, пропуская внутрь. Сидящий у камина человек отхлебнул из пузатого кубка цветного стекла. Поправил краешек платья примостившейся на коленях девицы:

— Прикройся, милашка. Не надо смущать молодёжь.

И милостиво обратился к мальчику:

— Я слушаю тебя, дорогой. Что ты хочешь сказать?

— Тот красавчик, ну, с голубенькими глазками… Ну, он поговорил сегодня с одним мужиком…

— Фи, милый мой, — прервал его герцог, — нужно говорить — мужчиной. Или хотя бы — человеком. Продолжай, продолжай. — И он провёл пальцами по глубокому вырезу декольте девицы.

Мальчик, мельком глянув на оголившуюся розовую часть тела и уставившись в пол, сказал:

— А потом он пошёл встречаться с господином бароном.

Анри улыбнулся. Ласково поманил мальчика к себе. Вытащил из кошелька, поданного слугой, монетку, бросил на ковёр:

— Вот, возьми. Приходи ещё, как что-то узнаешь.

[…………]

«все произведения